Финансист из Майами Виктор Познер был одним из первых "профессиональных захватчиков корпораций", и никто не сказал бы, что его действия улучшают общественное мнение об этой касте. Его обычной тактикой было купить в компании контрольный пакет, ограбить ее и гордо удалиться, предоставив остальным акционерам беспокоиться о дальнейшей судьбе их инвестиций.

Познер не закончил даже средней школы, что не помешало ему разбогатеть на операциях с недвижимостью в двадцатилетнем возрасте. Познера никогда особо не беспокоили правила и ограничения: он создал целую систему компаний, и все они финансировали друг друга, а в первую очередь - самого Познера и членов его семьи: все их расходы списывались на "корпоративные издержки", какими бы они ни были. Даже когда одна из основных компаний его группы - "Шэрон Стил"(Sharon Steel) за один год понесла убытки в 64 миллиона долларов, это не помешало Познеру получить в ней в качестве зарплаты почти четыре миллиона (а его сыну Стивену - 500 тысяч), не говоря уже об использовании яхты и самолета, принадлежащих фирме, для собственных увеселений. К 1984 году стало ясно, что во всех его компаниях дела идут все хуже и хуже, собрания акционеров не созываются, и Познер всеми силами пытается оттянуть предоставление отчетов в налоговую инспекцию.

Один из менеджеров "Дрекселя" сказал, что этот человек - Мидас наоборот: умудряется золото превращать в грязь. Однако "Шэрон" владела акциями 40 компаний, и Познер считал, что ее еще можно использовать для дела.

Познера привел к Милкену один из главных в "Дрекселе" "охотников за головами" (в смысле за клиентами) - Дональд Энгел. У Энгела на клиентов был нюх. Он знал про них все - и в первую очередь про их личную жизнь, проблемы с женами и любовницами. При этом не пытался осуждать или боже упаси шантажировать: нет, он честно признавался, что и сам не без греха. Он предпочитал людей маленького роста, несчастливых в браке и неуверенных в себе: именно таким, по его мнению, был идеальный материал для будущего "захватчика". В "Дрекселе" Энгела звали "старой сводней", но заслугам его приходилось отдавать должное.

Вскоре после того, как Энгел привел Познера в "Дрексель", тот понял, какие преимущества дают ему операции Милкена, и с самого начала деятельности "калифорнийского филиала" покупал размещаемые им облигации. В начале восьмидесятых Милкен был уверен, что Познер купит любой выпуск "не глядя".

Но просто покупать облигации Познеру было мало. Он все время искал новые объекты для поглощений, и одной из самых шумных его атак стала попытка захвата инженерно-строительной компании "Фишбах" (Fischbach), которую он хотел слить со своей "Пенсильвания

Инжиниринг". К середине 1982 года он смог аккумулировать 5% акций "Фишбаха", подал в SEC форму 13-D и продолжал угрожать поглощением.

SEC, как вы, наверное, помните - это Комиссия по ценным бумагам и биржам (Securities and Exchange Commission). А форма 13-D - один из главных инструментов регулирования фондового рынка. Любой инвестор, аккумулировавший пять или более процентов акций какой-либо компании, обязан заполнить эту форму, что немедленно предается огласке упомянутой Комиссией. Это делается с целью защиты интересов мелких инвесторов, которые таким образом получают информацию о действиях инвесторов крупных, что служит достижению максимально возможного равноправия субъектов рынка. Более того: инвестор, подающий форму 13-D, обязан объяснить свои намерения, в том числе и то, намерен ли он продолжать скупать акции. Очень часто после того, как становится известно о том, что эта форма была подана по акциям какой-нибудь компании, цена этих акций начинает стремительно расти: инвесторы предполагают попытку поглощения.

Включение в форму 13-D заведомо ложных сведений является преступлением. Однако "Фишбах" внезапно решил бороться и начал угрожать Познеру судебным преследованием по факту нарушения антимонопольного законодательства. Познер вынужден был подписать "соглашение о приостановлении действий", о котором позже горько пожалел. В соответствии с соглашением, он обязался не покупать акций "Фишбаха" до тех пор, пока кто-либо другой не объявит о попытке поглощения или не подаст форму 13-D, свидетельствующую о том, что в одних руках находится 10 или больше процентов акций "Фишбаха". Познер обратился к Милкену за организацией финансирования: он был уверен, что так или иначе проблема "соглашения" будет решена, и хотел, чтобы Милкен организовал для него выпуск облигаций. И действительно - в декабре 1983 страховая компания "Экзекьютив Лайф" (Executive Life) объявила, что она владеет 13 процентами акций "Фишбаха". Этого было вполне достаточно, чтобы освободить Познера от всяких обязательств - ведь никому не было дела до того, что исполнительный директор "Экзекьютив Лайф" Фред Старр был одним из самых "верных" клиентов Милкена, и его просто попросили об одолжении, зная, что игра здесь беспроигрышная.

Однако и Милкен, и Познер ошиблись. Ошибка была чисто технического плана, но делала всю комбинацию бессмысленной. Никто не вспомнил о том, что в силу особенностей отчетности страховых компаний они заполняют форму 13-G в той ситуации, когда все остальные подают 13-D. За эту букву и зацепился "Фишбах", заявив, что соглашение остается в силе. Все понимали, что по этому поводу можно спорить - но пока дело будет рассматриваться в суде, "поезд уйдет". И тогда Милкен решил взять дело в свои руки и позвонил Боэски. Боэски был проинструктирован, что он должен - ДОЛЖЕН - купить большой пакет акций "Фишбаха", причем медленно, частями, чтобы не привлекать ненужного внимания. Милкен заверил Боэски, что готовится поглощение, и Боэски ничем не рискует. Ну а если вдруг что-нибудь пойдет не так, Милкен возместит ему убытки.

Такое соглашение (которое фактически является вариантом "временного помещения средств" - по-английски "parking") является столь же противозаконным, как использование инсайдерской информации: любой инвестор, действующий в чужих интересах, обязан об этом объявить, в том числе и из соображений налогообложения. Боэски скупил около 10% акций и подал форму 13-D. Потом он купил еще 145 000 акций - на этот раз у Милкена. Но несмотря на то, что рынок внимательно следил за всеми движениями, цена акций "Фишбаха" начала падать (возможно, просочились слухи о плохом финансовом положении компании), а убытки Боэски расти. Милкен продолжал уверять, что "он платит за все". Иван - зная, что всегда лучше иметь на руках документы - тщательно протоколировал все свои издержки по этой операции и в какой-то момент отправил Милкену письмо с описанием всех сделок и туманной фразой о том, что "было бы хорошо решить все проблемы, здесь описанные". Милкен быстро погасил часть своего долга, проведя для Боэски серию сделок с такими бумагами, где он сам мог регулировать разницу цен спроса и предложения.

Так или иначе, комбинация достигла своей цели: Познер был свободен. А Милкен продолжал помогать ему с финансированием, несмотря на громкие протесты Фрэда Джозефа. За 56 миллионов долларов, полученных от размещения облигаций, Познер скупил контрольный пакет "Фишбаха", а Боэски некоторое время спустя тихо продал свои акции на Лондонской бирже. Интересно было то, что он продал их по цене выше рыночной, и те, кто это заметил (а такие нашлись только в "Дрекселе"), недоумевали: ясно, что кто-то пообещал Боэски оградить его от потерь. Но кто бы это мог быть? Задать прямой вопрос Милкену никто не посмел.

дальше