Но теперь проблемой становилось отсутствие времени. К 15 ноября все компании обязаны представлять в SEC отчеты по определенной форме - и неизбежно станет известно, что Боэски находится под следствием. Поэтому было решено, что официальное объявление будет сделано вечером в пятницу 14 ноября, уже после того, как биржи закроются - тогда у инвесторов по крайней мере будет время на размышление.

SEC беспокоило, какое влияние эта информация окажет на рынок. Интерес был небескорыстным: если на Уолл-Стрит начнется паника и стоимость портфеля акций, принадлежащего Боэски, резко упадет, как он заплатит 100 миллионов штрафа? И SEC приняла в высшей степени нестандартное решение: Боэски было приказано ликвидировать свои позиции постепенно, в течение 2 недель перед официальным заявлением. Если бы Линч знал, каким будет общественный резонанс этого решения, он бы сто раз подумал перед тем, как спасать деньги государства.

Пресс-конференции SEC и прокуратуры были назначены на одно и то же время - 16.30 14 ноября.

К 15.00 всем сотрудникам фирмы Боэски было приказано собраться в конференц-зале. В четверть четвертого появился сам Боэски в сопровождении полудюжины юристов. Все почувствовали, что если они и услышат сегодня новости, то эти новости вряд ли будут приятными.

Боэски начал читать заранее приготовленный текст: "Последние несколько недель мне было очень трудно... К сожалению, я не мог ничего сообщить вам раньше... Я достиг соглашения с Комиссией по ценным бумагам о том, что я буду с ней сотрудничать, а также заплачу штраф в 100 миллионов долларов и признаю себя виновным в мошенничестве... Я сожалею о сделанных мной ошибках и последствиях, к которым они привели. Никто из вас не виноват в том, что со мной случилось, и я сделал все от меня зависящее, чтобы защитить ваши интересы..."

Боэски предупредил собравшихся, что никто из них не должен допустить утечки полученной информации до 16.30, и потому им будет запрещено покидать здание и пользоваться телефоном, а потом предложил задавать вопросы. Люди молчали. Наконец Джонни Рэй - водитель Боэски - сказал: "Ну и ладно. Тогда все мы потонем вместе с этим кораблем".

Это каким-то странным образом сняло напряжение. Кто-то начал задавать вопросы, кто-то заплакал, а перед Боэски выстроилась очередь желающих пожать ему руку и сказать несколько сочувственных слов. Многие считали Боэски тираном, но сейчас он выглядел слишком несчастным, чтобы злорадствовать. В 16.28 биржевой телеграф передал сообщение под шапкой "SEC обвиняет Ивана Боэски в инсайдерской торговле". Дальше шла информация о том, что Боэски согласился сотрудничать и предоставить SEC все известные ему сведения о случаях нарушения законодательства на фондовом рынке.

А на этом рынке не было ни одного человека, который когда-нибудь не разговаривал бы с Боэски. И теперь все они должны были сидеть и ждать, что с ними будет дальше. На Уолл-Стрит началась паранойя.

В калифорнийском отделении "Дрекселя" трейдеры* услышали чей-то вопль "О Господи!", раздавшийся со стороны телеграфного аппарата. Они успели подойти как раз вовремя, чтобы прочитать сообщение о Боэски. Все тут же уставились на Милкена в ожидании его реакции. Майкл вел себя так, как будто его это не касалось, но буквально через несколько минут удалился из общего зала, где всегда работал, в кабинет своего брата Ловелла, и не выходил оттуда до конца рабочего дня.

Чуть позже из Нью-Йорка позвонил Фред Джозеф (директор "Дрекселя") и сказал, что SEC уже отправила повестки "Дрекселю" и Милкену лично. - Нам не о чем беспокоиться, - твердо сказал Милкен. И Джозеф поверил.

На следующий день Милкен позвонил своему главному трейдеру Джиму Далю и попросил его срочно приехать в офис. Даль приехал - и прождал несколько часов, потому что Милкен был чем-то занят. Наконец он поймал Майкла в коридоре и сказал: "В чем дело? Зачем ты меня вызвал?"

Милкен молча вошел в мужской туалет, сделав Далю знак следовать за ним. До отказа открыл кран и подставил руки под холодную воду. И, наконец, не выключая воды, наклонился к самому уху Даля и сказал: "Повестки пока еще не пришли. Сделай все, что ты должен сделать".

Даль не был уверен, что ясно представляет себе, что такое "повестка", но смысл сообщения до него дошел: "если у тебя есть инкриминирующие документы, уничтожь их". С каждым днем все больше людей в "Дрекселе" разговаривали исключительно под шум льющейся воды.

дальше