Пока SEC и прокуратура выясняли отношения, Милкен решил предпринять контратаку. В марте 1988 года он по совету Лаймана нанял молодую и агрессивную фирму по паблик рилейшнз* "Робинсон, Лэйк, Лерер и Монтгомери".

Глава фирмы, Линда Робинсон, была воплощением нового стиля в конструировании "отношений с общественностью". Дочь голливудского актера, она любила вспоминать, как в детстве сидела на коленях у Рональда Рейгана (тогда еще "деятеля кинематографа", то есть председателя актерского профсоюза). Надо сказать, что ей это очень помогло в жизни: несмотря на отсутствие специального образования и даже опыта (в молодости Линда работала врачом-иглоукалывателем), она активно участвовала в президентской кампании 1980 года, а после этого осталась работать в штате Министра транспорта Дрю Льюиса. Потом Льюис ушел в частный бизнес, и вместе с ним ушла Линда. Здесь настал поворотный момент в ее жизни: она вышла замуж за Председателя правления компании "Америкэн Экспресс" (знаете, карточки такие кредитные?) Джима Робинсона - и с этого началась ее Большая Карьера.

Линда принесла в "паблик рилейшнз" атакующий стиль политиков-республиканцев и тактику "негативных кампаний" (когда главное - это опорочить конкурента). Она была человеком умным, жестким и с большими связями. Умела очаровывать, но часто была просто грубой - особенно с людьми, который стояли ниже ее на социальной лестнице. Работала по 12 часов в день. Держала двух секретарей специально для того, чтобы организовывать свою жизнь: планировать профессиональные и светские встречи, расписание полетов вертолета, который отвозил ее и мужа на работу, следить за ведением домашнего хозяйства в нью-йоркской квартире и особняке в Коннектикуте, напоминать о днях рождения друзей-знаменитостей, смотреть, чтобы все было в порядке с любимыми собаками и лошадьми. Часто она просто брала последний каталог "Бергдорф Гудмана" (сеть очень дорогих магазинов), ставила "галочки" около тех вещей, которые ей нравились, и отправляла за покупками секретаршу. "Текучесть" среди сотрудников ее компании была просто чудовищно высокой.

Эдвард Беннет Уилльямс - главный адвокат Милкена - сначала категорически возражал против любых специалистов по "паблик рилейшнз". Он говорил, что самый лучший способ общения с журналистами - это просто с ними не встречаться. Но Лайман все-таки привел к нему Линду, и после долгих переговоров было решено, что она может заняться вопросами, связанными с образом Милкена и его бизнеса в общественном сознании. "Но упаси вас Бог лезть в судебный процесс," - угрожающим тоном сказал Уильямс и покинул собрание.

Так или иначе, но Робинсон все-таки "всунула ногу в дверь". В Беверли-Хиллз немедленно отбыла команда экспертов с заданием определить, какие достоинства Милкена имеет смысл вытаскивать "наверх" для создания благоприятного имиджа. Команда заявилась к Милкену, положила перед ним лист бумаги и попросила перечислить все, чего он достиг в жизни. Милкен задумался и начал с первого класса школы. В списке фигурировал конкурс по бальным танцам, выигранный им в возрасте 11 лет, капитанство в футбольной команде тремя годами позже, звание "самого популярного учащегося школы" и далее в том же духе. Список кончался титулом "короля выпускного бала". О "Дрекселе" не было ни слова.

Эксперты в изумлении посмотрели друг на друга. Им стало понятно, что Милкен не шутит, и превратить его в национального героя будет куда труднее, чем казалось вначале. Они начали толкать его в нужную сторону: "Но вы же - величина N 1 на финансовом рынке. Вспомните, чего вы добились. Именно это интересно в вас людям - финансовый гений, создающий ценности!"

"Никакой я не гений, - ответил Милкен. - Множество людей куда умнее меня. Просто я больше старался..." Эксперты предпочли удалиться и решить все без Милкена. В качестве лозунга кампании были выбраны слова "создающий ценности". Однако совсем обойтись без Майкла было нельзя - ему пора было прекратить добровольное заточение и начать общаться с журналистами. Он сопротивлялся как мог, но его все-таки уговорили, пообещав, что журналисты будут тщательно отобраны, а вопросы о ходе следствия и вообще обо всем, что с этим связано - категорически запрещены.

Линда Робинсон и ее партнер Кеннет Лерер начали отбор изданий, которые более или менее лояльно относились к делу "Дрекселя", и персонально журналистов, которые могут быть допущены "к телу". Череда репортеров из "Нью-Йорк Таймс", "Вашингтон Пост", "Лос-Анджелес Таймс" потянулась в Калифорнию ("Уолл Стрит Джорнэл" и "Форчун" попали в "черный список" за "недружелюбное отношение). Милкен разглагольствовал перед ними о важности семейных ценностей, о рынке облигаций, о пользе конкуренции и вопросах долга страт Третьего мира. Процесса как будто не существовало.

Иногда Робинсон и Лерер сами подкидывали журналистам сюжеты, изобретенные экспертами (никогда - самим Милкеном, он не хотел об этом думать). Лерер называл это "грудным вскармливанием". Постоянным клиентам и деловым партнерам Милкена устраивались выступления по телевидению или публикации в прессе, где они могли говорить на любую тему при одном условии - сказать пару фраз о Майкле как о человеке, "создающем ценности" и "сокровище нации". Вся кампания была построена на том, что одни и те же слова, повторяющиеся раз за разом, быстрее изменят общественное мнение в лучшую сторону, чем длинные и унылые разглагольствования о том, кто прав, а кто виноват. Тем более что уверенности в последнем у Робинсон не было.

дальше